Там, где «может быть»

Отношение к государю в России всегда разворачивалось в плоскости «Я люблю государя» и «Я не люблю государя». Тот, кого не любят, тем самым полностью удаляется из сложной системы символических связей. Это акт символической смерти индивидуума, отрицание самого факта его существования. Одновременно высказывание «я тебя не люблю» содержит еще и указание на фантазматический объект желания. Буквально: «я люблю кого-то, но не знаю кого, только знаю точно, что это не ты». Или: «ты рядом, поэтому я люблю не тебя, а кого-то другого, но не знаю, кого». В этом смысле высказывание «я тебя не люблю» абсолютно равноценно высказыванию «я тебя люблю». То есть любовь всегда направлена «мимо», на некую маску, а желание всегда метафорично, оно всегда смещает государя как объект любви оттуда, где его нет — туда, где его не может быть.

Сексуальное желание субъекта, конечно, тоже носит чисто знаковый характер. И для означивания (или онтологизации?) своих неоформленных желаний субъект как раз и прибегает к символизирующей потенции государя как Другого. Государь дарит означающие смутного наслаждения. Если же, наоборот, субъект сообщает, что «не любит государя», то он отвергает государя в его фаллическом образе («вертикаль власти»), как бы подвергает его символической кастрации. Инстанция государя в таком контексте не просто означивает объект желания, он сам становится центральным означающим, т. е. пространством существования всех символических рядов «мужественности». Упрощенно говоря, государь — это и есть центральное фаллическое означающее.

Лакан как-то сказал, что «быть желанным важнее, чем быть удовлетворенным»9. «Любимый» государь формализует область желанного, и в этой любви к нему субъект обретает в процессе взаимных символизаций собственную субъектность, собственную желанность. То есть обратная сторона высказывания «я люблю государя» — это «государь любит меня». Выборы в русском контексте — это взаимные признания в любви/ненависти. Точное определение этих отношений эксплицировано в знаменитой русской поговорке «нас ебут, а мы крепчаем».

Конечно, государь (в роли Другого, в позиции строгого судии, всесильного отца, карающей инстанции) — это часть личности только того субъекта, который считает его своим «государем». Или, наоборот, категорично отрицает это. Только в этих двух случаях государь оказывается одним из центральных означающих сознания данного субъекта, означающим его (не)желаний. Только в этом случае Другой формирует символические структуры личности субъекта.

Рекомендуемые статьи:

Неоклассицизм
Уже в картине «Художник и его модель» (1914) и в ряде рисунков проявился интерес Пикассо к точным контурам и пластике форм. Через три-четыре года неоклассицистические и реалистические тенденции становятся явными для всех. Многих это смуща ...

Московский Кремль
Кремль - колыбель Москвы. Здесь на вершине Боровицкого холма зародился великий город. Кремль - своеобразная архитектурная летопись Москвы. Центр Кремля - Соборная площадь, самая древняя площадь в Москве. Она возникла в начале 14 века пр ...

Еврипид и его время
Кризис эпохи предстает перед нами во всем своем масштабе только в трагедии Еврипида. Мы отделили его от Софокла главой, посвященной софистике, поскольку сохранившиеся драмы (которые, однако, все относятся к позднейшему этапу его творчеств ...