Усадьба Николая Бидлоо: первый голландский сад в Москве

13 февраля 1702 года Андрей Матвеев по приказу Петра I заключил в Гааге с Николаасом Бидлоо контракт, состоявший из четырех пунктов: шесть лет службы в должности лейб-медика царя, право отъезда из России по истечении срока, назначение пенсии семье в случае его смерти и т.д.(13) Бидлоо приехал в Россию в том же году и с 1703 по 1705 г. сопровождал Петра I в его поездках по стране. В 1705 году он подал прошение об отставке, описав это событие в своих записках следующим образом: “После приезда в Россию в 1702 году в качестве простого врача к Его Императорскому Величеству, Величайшая ему память, и после сопровождения Его везде в течении нескольких лет, в конце концов, связи с моей неустроенностью и слабым здоровьем, я не мог сопровождать Его более, Его Величество, когда я попросил Его позволить мне вернуться домой, был настолько любезен ко мне, что приказал построить госпиталь рядом с Немецкой слободой, и здесь ухаживать за пациентами и обучать 50 студентов анатомии и хирургии.”(14)

С 1705 года Н. Бидлоо обосновывается в Москве в Немецкой слободе, где он с семьей снимает квартиру у вдовы лекаря Генина.(15) Здесь он начинает постепенно проявлять свои творческие дарования.

До недавнего времени в историко-архитектурной литературе деятельность бывшего личного врача Петра вызывала неоднозначные и весьма осторожные оценки. Восторги дореволюционных историков сменились критикой и фактологией. С одной стороны новые архивные документы позволили установить степень реального участия Н. Бидлоо в реконструкции Головинской усадьбы(16), с другой его изначальный архитектурный непрофессионализм настораживал исследователей и не позволял серьезно относиться к его архитектурным работам. Ситуация существенно изменилась после публикации Лейденским университетом коллекции рисунков, собственноручно выполненных Николаасом Бидлоо и сопровожденных им же написанным “Очерком” и пояснениями.(17)

Она представляет несомненный интерес для историка архитектуры, что подтверждает сам автор рисунков: “Его Величество пожаловал мне маленький участок земли рядом с садом госпиталя, где я создал для себя сад и прелестною деревенскую жизнь, потворствуя в этом моим врожденным вкусам. И, как только этот сад, достаточно маленький, был удачно вписан в соответствующую географическую ситуацию, так прелестно посажен и выращен, он смог понравиться Его Императорскому Величеству настолько сильно, что я был почтен частыми визитами монарха, который приезжал сюда и при мне и в мое отсутствие. В моих тяжелых и многообразных обязанностях, он был моим наилучшим отдыхом и прекрасно способствовал моим занятиям и делам, которым я предавался здесь в уединении. Я решил нарисовать этот очень дорогой мне приют отшельника (hermitage), так чтобы, благодаря этим видам, где бы я не был, я смог бы представить себе место, которое доставило мне столько удовольствия.”

На 18 листах размером приблизительно 25 на 50 см Бидлоо изобразил виды своей усадьбы и сопроводил их пространным “Очерком , объясняющим рисунки на память своим детям и семье”. Изображения сделаны уверенной рукой пером с тонировкой кистью и свидетельствуют о явном навыке автора в рисовании пейзажа, архитектуры и жанровых сцен. Бидлоо умел строить перспективу с различных точек зрения - общий вид усадьбы изображен по традиции XVII века с “птичьего полета” (BPL 2727 - 4), а виды отдельных участков и интерьеры дома - с высоты человеческого роста (BPL 2727 - 5-20). Он владел воздушной перспективой, что особенно заметно в пейзажных рисунках - “Виде моего сада и соседнего госпиталя” (BPL 2727 - 5), “Виде на пахотную землю от малых ворот, которые рядом с домом” (BPL 2727 - 6) и “Виде на летний домик на Яузе с террасами” (BPL 2727 - 11) и обладал хорошим чувством композиции, так как каждый из его листов продуман, уравновешен, всегда имеет главный изобразительный мотив, подчиняющий себе все второстепенные детали. Сам директор московского госпиталя, относился к своим творческим способностям серьезно, считая их не менее существенная стороной жизни, своего рода второй ипостасью земного бытия. ” Мою жизнь и честь я посвятил практической медицине, - написал Бидлоо в “Очерке”, - а для удовольствия и отвлечения я обращался к различным искусствам и наукам, таким как живопись, рисование, музыка, математическая геометрия, архитектура и т.д., а также некоторым умозрительным, философским интересам, но среди всего этого я, со времен моей юности, не желаю ни чего большего чем удовольствия и радости деревенской жизни.”

Рекомендуемые статьи:

Томас Августин Арн
Его имя – Томас Августин Арн ( Arne ) . В Великобритании его почитают как выдающегося деятеля музыкальной культуры XVIII столетия. В странах же континентальной Европы (и Россия здесь исключением не является) об Арне почти ничего не извест ...

Функция межнационального согласия
В настоящее время Казахстан – это СССР в миниатюре, т.е. принцип сосуществования на одной территории остался таким же – союз 15 крупных национальностей и до 50 мелких, а уменьшилась только количественная пропорция народов по сравнению с С ...

Великоустюжская чернь
Чернь как вид обработки металла известна на Руси с Х века. Археологические материалы дают богатейшие коллекции произведений из серебра и золота, украшенных тонкими изящными орнаментами, наведенными по гравировке или чеканке чернью. Техно ...