Кунсткамера – часть российской Академии наук

Петр действительно прекрасно понимал пользу науки для государства.

Мысль о создании Академии Петр вынашивал давно. Проектов было много. Но дело затянулось. Своих ученых в России тогда не было, а с иностранцами возникли сложности. Петр требовал, чтобы приглашали крупнейших ученых Европы, но не все хотели ехать в далекую и неведомую северную страну. Кроме того, у Петра постоянно оказывались неотложные дела, которые отвлекали его от мыслей об академии.

Наконец, 22 января 1724 года состоялось заседание Сената, на котором был утвержден проект основания Академии Наук. Было решено на первое время отдать под Академию дом Шафирова, который оказался в это время в опале. Петр даже распорядился нанять эконома и кормить академиков, чтобы приезжие ученые "времени не теряли бездельно" и не таскались по трактирам.

По замыслу Петра, петербургская Академия Наук не должна была походить на западные. Она должна была объединять, во-первых, университет, где будут обучать медицине, философии и юриспруденции; во-вторых, гимназию, которая будет готовить учеников для университета и, в-третьих, собственно Академию, то есть "собрание ученых и искусных людей". В странах западной Европы все эти учреждения существовали раздельно. Петр же считал такое положение неприемлемым для России. По его мнению, "при заведении простой Академии" "науки не скоро в народе расплодятся". А если же создавать один только университет, то в стране не будет надежной системы образования. Ведь молодые люди должны не только "началам обучаться", но и впоследствии "выше градусы науки воспринять". Вот почему царь хотел, чтобы петербургская Академия стала не только местом, где "науки обретаются", но и таким учреждением, которое было бы просветительным центром и которое разрабатывало бы государственные задачи.

Другой особенностью русской Академии было то, что ее создавало государство, и оно же собиралось содержать ее. На западе же академии сами искали себе средства к существованию. Петр выделил на содержание Академии большую по тем временам сумму в 25 тысяч рублей в год. Академикам он тоже пообещал выдавать "довольное жалованье."

Переговоры с иностранными учеными о приглашении их на службу в русскую Академию велись весь 1724 год - накануне смерти Петра. Многие иноземные ученые отказывались ехать в Россию. Одни прикрывали отказ льстивыми речами, а другие открыто высказывали сомнения в успехе нового начинания в полудикой и почти сплошь неграмотной стране, где и школ-то почти не было. Но и русское правительство выбирало кандидатов в академики осторожно, а некоторым и вовсе отказывало. Так было отказано, например, математику Слейбе, который неумеренно восхвалял себя. Петр сказал о нем, что "он не прямого сорту есть".

Тонкое и щекотливое дело приглашения иностранных ученых было поручено Иоганну Шумахеру. Он приехал в Россию в 1714 году и получил должность библиотекаря при Кабинете редкостей. По приказу Петра Шумахер отправился за границу приглашать ученых и закупать самые новые и совершенные физические и астрономические приборы.

Вскоре после смерти Петра Великого в доме Шафирова императрица Екатерина I, его супруга и преемница, в августе 1725 года принимала первых академиков. Зимой и весной 1725 года в Петербург приехали люди талантливые и незаурядные, которые и стали первыми русскими академиками, потому что своих, русских ученых, тогда еще не было: гениальный математик Леонард Эйлер, Николай и Даниил Бернулли, происходившие из знаменитой семьи швейцарских математиков, историк и этнограф Г.Ф.Миллер, натуралист И.Г.Гмелин, астроном Жозеф Никола Делиль. Кстати, именно ему принадлежит идея ежедневного полуденного сигнала пушки. У него были точные астрономические часы, по которым он отмечал полдень и подавал сигнал из башни Кунсткамеры, а по нему с бастиона крепости палила пушка.

Мы обычно представляем себе академиков степенными, убеленными сединами людьми, но все первые русские академики были очень молодыми: Эйлеру исполнилось всего лишь 20 лет, Николаю Бернулли - 30, Даниилу Бернулли - 25, Миллеру - 20, а Гмелину всего лишь 18 лет. Академию торжественно открыли в доме Шафирова, и Екатерина провозгласила: "Мы желаем все дела, зачатые трудами императора, с Божией помощью завершить". Профессор Герман произнес торжественную речь на латыни о процветании наук, в которых Петр видел славу новой России. Императрица, в прошлом неграмотная крестьянка, ни слова в ней не поняла, так же как и стоявший рядом с ней неграмотный губернатор Петербурга светлейший князь Меншиков. Но надо полагать, важность исторического момента они оценили.

Удивительными людьми были наши первые академики. Им приходилось очень нелегко в чужой стране, среди неграмотного народа, язык которого они поначалу не знали, а нравы и обычаи его казались им дикими. Не все выдержали тяжелые испытания; некоторые вернулись домой. Но те, кто остался, довел свое дело до конца. Россия стала для них второй родиной и они сделали очень много для ее блага и процветания.

Рекомендуемые статьи:

Актуальность культурологии
В культурологии до сих пор не разработан и не систематизирован сколько-либо целостный категориальный аппарат, поэтому формирование корпуса культурологии происходит в основном стихийно, путем заимствований из философии, социологии, психоло ...

Художественная галерея
Художественная галерея размещается в одном из корпусов бывшего иезуитского коллегиума, памятника архитектуры XVIII в. Экспозиционная площадь 900 м2. Экспозиция галереи охватывает период с XII по XX вв. Экспонируется 288 предметов. В ней п ...

Кодрат
Его обычно признают первым из греческих апологетов, хотя сведений о нем сохранилось очень немного. Евсевий сообщает следующее (Церк. ист. IV, 3): Кодрат обратился к императору Адриану "с апологией, составленной в защиту нашей веры, т ...