Концепт «культурное гнездо» и региональные аспекты изучения духовной культуры Сибири

Русская история, основанная на одной идее централизации, исключающая идею областности, есть то же, что отрицание существенного жизненного значения областных общин как разнообразных органов в составе целого политического организма всего народа.

А. Щапов

Проснись, моя Кострома,

Не спи, Саратов и Тверь…

Б. Гребенщиков «Дубровский»

В последние годы региональное культуроведение всё настойчивее обращается к концепту «культурное гнездо» как одному из наиболее удобных способов описания провинциальной духовной культуры.

Впервые понятие «культурное гнездо» было введено Н. К. Пиксановым в его работе 1923 г. «Два века русской литературы»[1], хотя разработкой подробного подхода к русской литературе он начал заниматься еще в 10-е гг. в связи с появлением общего интереса к областному принципу в культуроведении[2]. «Та централизация, — писал Н. К. Пиксанов, — которая так заметна в политической русской истории, сказалась и на истории русского искусства и русской литературы, больше того, она обнаружилась и в русской исторической мысли. Подчиняясь централистским тенденциям, наша историческая мысль под новой русской культурой и литературой разумеет собственно культуру и литературу столичную, не учитывая, просто забывая, областную… В движениях и поворотах «русской», т.е. общерусской, столичной литературы мы многого не поймем, если не изучим областных культурных гнезд»[3].

Понятие «культурное гнездо» соответствует здесь только новому периоду русской литературы и вторит термину «областная». Для древнерусского периода областной принцип изучения литературы казался вполне естественным[4], в то время как новая традиция остро нуждалась во введении такового. По концепции Н. К. Пиксанова, именно в областях есть свой пласт культуры, в частности «литературные гнезда», изучение которых необходимо включить в планы краеведной работы для последующего использования в описании истории литературы в целом.

Концепция Н. К. Пиксанова 1913–1923 гг. нашла последователей не только среди краеведов[5]. Ее поддержал, хотя и с серьезными оговорками, идеолог синтетического построения истории русской литературы П. Н. Сакулин: «Вполне принимая идею литературных гнезд, я должен, однако, подчеркнуть, что по отношению к новому периоду областной принцип не может иметь того значения, какое принадлежит ему в древний период. Во-первых, по мере приближения к нашему времени… областной принцип идет на убыль и его значение обратно пропорционально росту культуры. Во-вторых, если областные культурные гнезда отражают на себе местные особенности и, следовательно, могут иметь более или менее самобытные черты, то нельзя забывать и того, что большею частию они представляют преломление общерусской культуры в местных условиях и, стало быть, значение областных гнезд становится уже производным»[6].

Вполне естественно, что вкладывая в понятие «культурное гнездо» вслед за П. Н. Сакулиным сознание того, что таковое было лишь местным преломлением общерусской культуры, краеведы останавливались перед непреодолимым вопросом, как же в таком случае описать литературу края, области, города, местности и др.

В том же году, когда появилась реплика П. Н. Сакулина о «культурных гнездах», вышла работа М. П. Сокольникова по литературе Иваново-Вознесенского края. Он приходит к выводу, что «проследить исторически смены отдельных литературных направлений, дать схему некоторого органического развития губернской литературы — совершенно невозможно, пользуясь краевыми рамками»[7]. Вывод его логичен, т.к. описание местных литературных явлений ведется всегда в сравнении с так называемыми общерусскими: местный бытописатель сравнивается с Чеховым, а журналист — с Белинским или Добролюбовым, естественно, не в пользу местных, пусть даже со всякими оговорками, деятелей. При этом практически всегда забывается о том, что и Чехова, и Белинского, и Добролюбова отдала в общую русскую культурную традицию провинция.

Литературоведение, а вслед за ним и другие области изучения духовной культуры не могут осознать, что литературный мир может быть сложен и по-другому: из областных, местных явлений, как из атомов целое, складывается общерусская литература, которая транслирует себя вновь в местную культуру. Чем ближе к нашему времени, тем живее такой обмен.

Рекомендуемые статьи:

Этика риторики и этика пиара
Пиаровская псевдориторика имеет своим реальным адресатом не аудиторию, к которой обращена речь, а заказчика. Ее цель – «отчитаться о проделанной работе», продемонстрировав некоторую языковую фантазию как доказательство владения особыми яз ...

Астраханский кремль
Астраханский кремль - выдающийся памятник русского военно-инженерного искусства и архитектуры второй половины XVI века. Строительство Астраханского кремля связано с важным периодом в истории нашей Родины, когда дальнейшему росту и укре ...

Творения, приписываемые св. Иустину: сомнительные и явно неподлинные
Высокий авторитет св. Иустина в древней Церкви имел следствием тот факт, что под его именем среди христианских читателей циркулировали многие сочинения или явно ему не принадлежащие, или те, принадлежность которых перу святого очень и оче ...